Троицкий технопарк ФИАН: интервью проф. В.Н. Неволина

    Предлагаемое вашему вниманию интервью заместителя директора ФИАН В.Н. Неволина пресс-секратарю РАН С.А. Шаракшанэ было подготовлено для публикации на портале РАН, однако по техническим причинам в ход не пошло. Мы, однако, полагаем, что Троицкий технопарк ФИАН, которому посвящено интервью, вполне достоин общественного внимания.

    Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) – свежесозданный управляющий имуществом, которое ранее было в ведении трех академий, включая Российскую академию наук. ФАНО получило такую роль столь недавно, что для его аппарата произойдет еще немало «открытий чудных» – что за ценности оказались в распоряжении ФАНО, какие перспективы и возможности они открывают.

    В ряде случаев представителям институтов было бы правильно самим, в опережение – ввести в курс руководство ФАНО. Потому что может оказаться – очень вовремя! Например, сегодня разгорается дискуссия в экономическом блоке Правительства  по поводу путей выхода из состояния спада экономики и некоторые сведения по поводу учреждений, вчера бывших в ведении РАН, могут быть исключительно уместны в этой дискуссии, как важные аргументы.

    Именно так обстоит дело с уникальным формированием – технопарком ФИАН в г. Троицке. Это далеко не самый крупный и не самый знаменитый объект РАН. Но велико может оказаться его значение на сегодняшней развилке поиска путей экономического подъема страны. Кстати, именно Троицкий технопарк ФИАН был выбран С.С. Собяниным как знаковый пункт его предвыборного маршрута на выборах мэра осенью прошлого, 2013-го года. И именно здесь президент РАН академик В.Е. Фортов подписывал соглашение о взаимодействии РАН с правительством Москвы.

    Троицк находится в 18 км от МКАД, сейчас это территория Большой Москвы. На вопросы о Троицком технопарке отвечает заместитель директора ФИАН  профессор В.Н. Неволин.

    - Владимир Николаевич, каковы исторические обстоятельства рождения технопарка?

    – Полвека назад, в 1965 г. постановлением ЦК и Совмина СССР Физическому институту им. П.Н. Лебедева Академии наук была выделена в г. Троицке площадка в 66,3 га, чтобы здесь построить корпуса и лаборатории для проведения т.н. «прикладных исследований в области физики», так раньше именовались работы в интересах министерства обороны. Взглянем на схему, тут видно – вот корпус квантовой радиофизики, вот электронный ускоритель, построенный в конце 60-х, в  то время, кстати, самый мощный в Европе. Вот другой корпус квантовой радиофизики. А вот в этих зданиях находится технопарк, о котором идет речь.

    Увы, благополучная на вид картинка скрывает тяжелую, почти двадцатилетнюю, полосу, которую пережила эта площадка. В 90-е институту не под силу было содержать и развивать здесь прикладные направления, проблемой тогда было хоть как-то выжить самому. В результате, здесь как в капле воды отразились негативные процессы тех лет, когда в России в значительной степени был уничтожен собственный производственный сектор и прикладная отраслевая наука. Конструкторское бюро и опытное производство, которые были на этой площадке – погибли.

    Но, наоборот, тогда же появились американские «партнеры» с их коммерческими щупальцами, у них при знакомстве с нашими научными исследованиями обнаруживался сильный интерес. Они легко организовали «сотрудничество», где наши ученые были главными с точки зрения фундаментальных подходов, но за сотрудничество в прикладной области расплачивались интеллектуальной собственностью – тогда у нас другой собственности просто не было. Так что неизвестное нам количество патентов, увы, оказалось у американцев. Словом, мы в те годы многое растеряли.

    Но, в конце концов, мы задумались: да, прикладной сферы больше нет – какой из этого надо сделать вывод? Вывод такой: научиться работать в тех реальных условиях, какие есть. То есть, самим разработать такую систему, которая позволяла бы полученные достижения академических исследований, а их достаточно много, переводить в практическую ценность. Мы поняли: нужен, образно говоря, инструмент, обеспечивающий начальную фазу инновационного процесса, где бы малые и средние предприятия  – т.н. стартапы – реализовали бы ту или иную научную идею. Таким инструментом стал технопарк.

    Технопарк был создан как подразделение ФИАН. Утвердили положение о технопарке с назначением А.В. Конященко его руководителем, зам.директора В.Н. Неволина – куратором от ФИАНа. Подписали меморандум о целях и задачах Троицкого технопарка ФИАН с руководством Российской академии наук и с администрацией города Троицка. По итогам первых пяти лет функционирования осенью 2013-го года Президиум РАН принял постановление № 181 «О развитии Троицкой площадки ФИАН».

    Эти первые пять лет показали, что удалось достаточно серьезно продвинуться к нашей цели – развитию инновационной деятельности в институте и в городе Троицке, формированию среды, благоприятной для развития малого и среднего предпринимательства, содействию партнерству между государственным и частным секторами экономики. Главное же – соединение глубоких фундаментальных физических исследований и очень интересных их практических применений.

    Функционирует технопарк на основе самоокупаемости: аренда помещений со стороны компаний-резидентов дает нам деньги, чтобы содержать эту площадку в нормальном состоянии. Подчеркну: каких-то иных интересов, в то числе и фискальных, в этом деле у нас нет. Но, кстати, у нас правило: когда к нам приходит новый резидент технопарка, мы требуем, чтобы он за свой счет отремонтировал помещение, чтобы лабораторные, производственные и офисные комнаты выглядели чистыми, чтобы был культурный облик у всех помещений. Итог, возможно, не так уж и заметен для сегодняшних посетителей, но разителен для тех, кто посещал  Троицкую площадку ФИАН  десять и пять лет назад. Если десять лет назад самым крупным арендатором  (около 5 тысяч квадратных метров из общего количества имеющихся на Троицкой площадке примерно 50 тысяч квадратных метров) была посторонняя коммерческая компания, которая не имела никакого отношения к работе института, то в настоящее время из сдаваемых в аренду 8 тысяч квадратных метров помещений 90 % занимают именно инновационные компании. Годовой оборот средств резидентов Технопарка превышает миллиард рублей. Основная сумма – это средства самих резидентов технопарка. Средства непосредственно ФИАН (одним из источников которых является арендная плата)  направлялись на текущий и капитальный ремонт объектов Троицкой площадки. Но при этом ФИАН оказал существенное влияние на привлечение инвестиций компаниями-резидентами.

    Визиты в ФИАН наносили руководители Роснано А.Б. Чубайс, Российской венчурной компании И.А. Агамирзян, Фонда содействия малому предпринимательству в научной сфере И.М. Бортник и С.Г. Поляков, руководители всех кластеров фонда Сколково, представители ряда фондов прямых инвестиций. Целый ряд успешных инновационных проектов компаний-резидентов обязан своим существованием в том числе и бренду ФИАН.

    Так за пять лет вырос технопарк, который мы считаем уникальным формированием в системе Российской академии наук. Троицкий технопарк, к тому же, стал ответом на распространенный, но несправедливый упрек. Академию наук много раз обвиняли в том, что она, якобы, самоизолировалась в своей фундаментальной науке и ничего для конкретного жителя страны не приносит. Да, вследствие реформ 90-х ликвидировано почти 80 % отраслевой прикладной науки, РАН в том неповинна. Но если смотреть в завтрашний день, то понятно, что стране нужна некая новая модель научно-производственной инфраструктуры, теперь уже четко ориентированная на рынок. В рамках этой модели должна осуществляться комплексная поддержка малых инновационных предприятий для создания и развития наукоемких технологий. Технопарк ФИАН как раз и дает тот практический опыт, без которого невозможен ответ на актуальнейший запрос экономики страны.

    - В создании этой модели вы двигались вслепую, наугад, методом проб и ошибок?

    – Нет, некоторый опыт был. Будучи проректором по научной работе в МИФИ, я в течение почти восьми лет посетил много мест в Германии и Англии, где развивались технопарки. Обычно их создание было вызвано необходимостью переквалифицировать большое количество рабочей силы в связи с механизацией и автоматизацией различных крупных сборочных производств. Осмыслив увиденное в этих странах, я в свое время стал инициатором создания в МИФИ технопарка «Москворечье» – вообще первого технопарка в Москве, он, кстати, существует до сих пор. Впрочем, при развитии технопарка мы учитывали не только зарубежный опыт. Еще в советское время я прошел все стадии внедрения созданного мною прибора в промышленность. Так что есть понимание всех деталей взаимодействия в треугольнике наука-образование-промышленность – без такого понимания формирование инновационной инфраструктуры есть просто начетничество.

    - На этом этапе вашего рассказа нужна какая-то экскурсия по технопарку, хотя бы «заочная», в устной форме – очень хочется почувствовать уровень ваших фирм-резидентов, их разработок: о чем, в сущности, идет речь?

    – Хорошо, давайте сделаем такую краткую экскурсию. Назову лишь направления, опуская названия фирм-резидентов. Желающие могут приехать в технопарк и с ними познакомиться.

    Вот здание, где расположено все, что связано с фемтосекундной лазерной техникой, специфика этого производства требует «чистых комнат». Здесь комнаты второго класса – т.е. среднего: где-то десять частичек на кубометр воздуха. Более высокий класс – одна частичка на кубометр воздуха, но это очень дорого, и не всегда нужно. Фемтосекундные лазеры, которые здесь изготавливают, являются источниками сверхкоротких импульсов для научных исследований, для медицины, офтальмологии (сейчас с помощью такого оборудования достигнуты высокие показатели при лечении глазных отклонений).

На фото: Фемтосекундный лазерный тераваттный комплекс «AVET-10». Пиковая мощность комплекса – 10 ТВт, длительность импульса – менее 50 фс, энергия в импульсе – более 500 мДж

    Вот – микромашина с применением фемтосекундых лазеров для обработки поверхностей материалов на уровне наноразмеров. А это самый мощный тераваттный комплекс фемтосекундного лазера – 10 тераватт, представьте, это больше, чем мощность всех электростанций в мире! Но импульс такой энергии продолжается всего несколько фемтосекунд – уникальная техника! Она даже позволяет возвращаться к знаменитой в фундаментальной физике идее лазерного термоядерного синтеза: если такую мощность сфокусировать в маленькое пятнышко, то у вас получится плотность потока лазерного излучения настолько огромная, что вы получите нейтроны – т.е. то, что необходимо для создания термоядерных процессов. Всего в технопарке ФИАН три компании-резидента, которые занимаются приборостроением в области фемтосекундной лазерной техники, все они созданы сотрудниками ФИАН. В том числе для космической системы ГЛОНАСС создаются генераторы координатно-временного поля с самой высокой точностью, которая сейчас есть в России. Первичный эталон 10^-15, 10^-16 – такова точность воспроизведения частоты.

    Идем далее. Посмотрите на снимок 35-летней давности, мы видим огромные комплексы оборудования, занимающие помещение около 100 кв.м. Это генератор, необходимый для создания частоты излучения. А теперь посмотрите на другой снимок, современный – на нем конструкция из трех крошечных ящичков – 1х3х8 см. Это тот же задающий генератор, но в сегодняшнем исполнении – вот фемтосекундный лазер, как задающий, затем фемтосекундные метановые оптические часы, затем нелинейный кристалл,  который образует данное излучение, и, наконец, конечная часть, которая работает как анализатор и приемник этого излучения.

На фото: Гетерогенный электрохимический суперконденсатор (HES)

    Знакомлю вас с другим мощным научным и коммерческим направлением: создаются совершенно потрясающие по емкости конденсаторы. Их исходная теоретическая разработка – фиановская, для ее коммерциализации была создана специальная компания, которая привлекла  значительные инвестиции. Сейчас, не пугайтесь, несколько слов произнесу на научном языке: емкость  этих гетерогенных электрохимических суперконденсаторов увеличена за счет того, что в этой фирме научились делать отрицательный электрод из углерода с наноструктурированной поверхностью. Зарядив в течение 10 часов такой конденсатор, можно потом с помощью так запасенной энергии 10 часов обеспечивать энергией, например, «умный дом». Если у вас есть солнечная батарея и ее светочувствительные элементы из поликристаллического кремния будут поглощать солнечную энергию, значит, далее вам надо ее как-то сохранить – вот с помощью такого конденсаторного модуля мощностью от 7 до 10 киловатт это и возможно сделать, а затем снабжать энергией все необходимые действия в «умном доме».  Впрочем, у таких конденсаторов масса прикладных применений, в настоящее время  этот проект переходит в стадию промышленного производства, которое, естественно, уже будет за пределами технопарка.

    Расскажу о еще одном интересном направлении. Карбид кремния – совершенно потрясающий материал в самом разнообразном его применении. Например, он применяется для хранения отработанного ядерного топлива. По принятой сейчас схеме хранения – в нержавеющих или в титановых контейнерах – срок всего лишь 150 лет, далее все это хранение экологически становится крайне опасным. Если же хранилища сделать в специальных пеналах из карбида кремния, которые делаются здесь, в нашем технопарке, то и за несколько тысячелетий ничего с пеналами не произойдет. Карбид кремния применяется и для создания больших асферических зеркал как наземного, так и космического базирования. Это гамма-телескопы, с помощью которых можно изучать Вселенную, черные дыры, можно смотреть из космоса на Землю с высочайшим разрешением. Есть госбюджетные организации, которые заинтересованы в такого рода продукции – Роскосмос, Росатом. Из карбида кремния создано так называемое пеностекло – строительный материал на основе аморфного карбида кремния. Пеностекло является потрясающим теплоизолятором, на порядок величины превосходящим по параметрам все другие, вдобавок это совершенно экологически безвредный материал.

    Обращаю ваше внимание на производство инструмента с алмазными режущими поверхностями. ООО «Вятич» – резидент нашего Технопарка производит самые разнообразные инструменты, в частности, фрезы диаметром больше метра, с помощью которых режут вышедшие из употребления огромные железобетонные конструкции для их утилизации. Таким способом уже переоборудовали несколько аэропортов в Российской Федерации. Известно: меняется поколение самолетов, и нужно менять поверхность взлетно-посадочных полос. Снять особый высокопрочный бетон можно только с помощью этого инструмента, причем с большой производительностью.

    Кстати, когда здесь был Сергей Семенович Собянин и увидел эти инструменты, он спросил: "Москва использует?" Мы говорим – Дальний Восток использует, Сибирь использует, а Москва – пока нет. Он говорит: "Мы наведем здесь нужный порядок". На самом деле, такой инструмент необходим для различных типов бурения, в том числе при строительстве метрополитена.

    Есть и другие очень интересные тематики – вот, например, томографы на сверхпроводящих магнитах. Это современная фиановская разработка, для развития которой планируется инвестировать на троицкой площадке несколько сот миллионов рублей.

    Словом, технопарк, как структурное подразделение ФИАН, оказался убедительным шагом в том, как от результатов наших фундаментальных исследований переходить в конкретные практические применения.

    – Прозвучал термин «модель технопарка», давайте поговорим об этом подробнее.

    – Да, у нас модель особая. Многие технопарки России, например, в Казани, в Набережных Челнах, в Переславле и других городах – это то, что в западной терминологии называется «индустриальными парками»: они организуются, как правило, на базе бывших промышленных предприятий, тут есть цеха, профессиональный рабочий персонал, железнодорожная ветка и, что не менее важно, – промышленное же окружение.

    Для технопарка, созданного в научном учреждении, как в нашем случае, нет смысла делать симбиоз со сложившимся промышленным предприятием, здесь нет большого контингента квалифицированных рабочих и расширенной производственной базы.

    Сильное отличие этой модели также и в том, кто становится резидентом технопарка. У нас это поставлено на серьезную основу: каждая из организаций, претендующих на этот статус, обязана выступить на Ученом Совете ФИАН, показать – насколько она наукоемкая. В связи  с таким «фильтром» половина зарегистрированных здесь резидентов – это наши же фиановцы, они заняты внедренческой деятельностью вплоть до коммерциализации своего продукта, оставаясь при этом сотрудниками ФИАНа. Когда же приходят люди со стороны – из других организаций, например, из «Росатома», – они должны нас убедить, что занимаются серьезной наукоемкой продукцией. Но, представьте, многие этим удовлетворены, они с гордостью говорят: я пришел работать в ФИАН! То есть бренд нашего института – нечто гораздо более убедительное, чем если бы ты разъяснял партнерам по бизнесу, что представляешь свои разработки в рамках частной фирмы.

    Связь технопарка с исследовательским академическим институтом – не просто наследие исторических обстоятельств. Тут – существо дела! Именно то, что технопарк является структурным подразделением ФИАН, мы рассматриваем как принципиально новую модель. Он будет полезен, будет работать эффективно и долго, если не будет потеряна его связь с академическим институтом (или с группой академических институтов), если новые прикладные результаты будут каждый раз производиться с опорой на фундаментальные исследования. Чтобы ежедневно работала непосредственная связь с лабораториями и научными сотрудниками института, чтобы была возможность что-то с ними обсудить, выступить на семинаре, возможность что-то измерить на институтских приборах и т.д.

    Поэтому при создании такого типа технопарка желательно, чтобы реализуемые здесь идеи по спектру были достаточно близки, нельзя, чтобы компании-резиденты занимались вещами, абсолютно друг с другом не связанными. В этом смысле деятельность Троицкого технопарка ФИАН связывает определенная тематика, а именно – тематика Физического института. Соответственно, если создается технопарк на базе химического института (были сведения о такой попытке в Екатеринбурге) – там, естественно, другая тематика и другая сфера притяжения этих самых малых предприятий, стартапов.

    Кстати, такая связь нужна и самому академическому институту, который, на первый взгляд, призван заниматься лишь чистой наукой и выдавать «на горá» только публикации в научных журналах. Нет, институт сильно выигрывает, если его сотрудники могут заниматься также и переходными формами от чистой науки к совершенно прикладным вопросам, если их научные идеи превращаются в технологические решения, становятся либо приборами, либо технологиями, которые потом могут внедряться в широкой сфере.

    Призвания у всех разные, далеко не все останутся в «чистой» науке, поэтому удачно, что молодые специалисты имеют возможность как бы «перетекать» из фундаментальных в прикладные подразделения, попробовать свои силы и здесь. Сотрудник работает как бы в двух ипостасях: он углубляется в науку, а когда фундаментальный результат достигнут – переходит сюда, в прикладное подразделение. Тут тоже потребуется проводить дополнительные исследования, но уже направленные на совершенствование технологии.

    Наконец, выигрывает и сфера образования. ФИАН имеет образовательные центры, которые взаимодействуют с высшими учебными заведениями – ФИЗТЕХом, МИФИ, физфаком МГУ. И наш технопарк уже оказался для них ценной учебной базой, выпускники этих вузов приходят сюда делать диплом. Так технопарк, создавая некое триединство – науку, инновации, современную подготовку кадров – обеспечивает приток молодежи в науку.

    Словом, для России – это мое глубокое убеждение – оптимальный путь  инновационного развития идет через организацию технопарков этого типа, т.е. по нашей модели Троицкого технопарка ФИАН. Эта модель наиболее приемлема также и для всей системы Российской академии наук  – чтобы активно использовать наработки, которыми она, несмотря на все потери, располагает, чтобы ничего из этого не было забыто или уничтожено. Но и наоборот, опыт Западной Европы, Соединенных Штатов наглядно показывает: если технопарки – а их там организовывалось много – функционируют без постоянной связи с  прародителем, создававшим научную основу, без подпитки научной мыслью – они на первой же стадии вырождаются и гибнут.

    - Прозвучало, что технопарк вашей модели – буквально указывает путь для страны. Наверное, это, все-таки, преувеличение, «фигура речи»…

    – Думаю, нет, не преувеличение. Сегодня стране для выхода на инновационный путь развития необходимо искать что-то, что компенсировало бы пустоты, образовавшиеся вследствие потери важнейших для экономики секторов – прикладных исследований, разработки конструкторской документации, секторов производства.

    Убежден: искомый механизм – как раз и есть технопарк нашего типа.

    Вот посмотрите, Троицкий технопарк ФИАН – предприятие, вроде, скромное по масштабам и молодое по возрасту, но его деятельность сразу перекликается с главными приоритетами, названными сегодня политическим руководством страны. Сказано, например, про перевооружение армии новыми образцами техники, про проблемы освоения Севера и, в частности, Арктики.

    Далее, Президентом РФ поставлена амбициозная задача – создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Модель технопарка ФИАН – как раз и есть ключ к выполнению этой стратегической цели. Здесь создаются материалы и изделия, изначально отвечающие мировому уровню конкуренции. Предприятия, которые их выпускают, называются малыми, но создают они то, что имеет высокий спрос и в нашей стране, и у  ведущих стран – технологических лидеров планеты. Да, пока в компаниях-резидентах таких рабочих мест создано около 600, но в планах – увеличение этого числа примерно в два раза. Эти числа могут показаться совершенно не впечатляющими, но зато это реальный процесс, а не бумажные отчеты о превращении обычных рабочих мест в высокотехнологичные.

    Созданные в России институты инновационной инфраструктуры рассматривают уже готовые проекты, мы же в ФИАНе стараемся создать генератор новых инновационных проектов. Место, где они появляются с нуля.

    - Что же ждете от собственника, т.е. от ФАНО?

    – Какую займет собственник позицию – сказать трудно. Например, такую: вы задумали что-то, чем Агентству сейчас заниматься нет ни времени, ни сил, ни особого желания, все, о чем вы тут рассказываете, Агентство не интересует, этим заниматься не будем, и поддерживать тоже не будем. Или, наоборот, если вопрос ставить по-серьезному, как это предписывается в Указах Президента РФ: не уничтожать то, что сделано, а развивать, находить способы эффективного использования.

    - Что значит - находить способы? А вы разве неэффективно используете?

    – Получается так, неэффективно. Все прошедшие годы мы сталкиваемся с очень своеобразным подходом. Знакомящиеся с нашей практикой представители исполнительной власти говорят примерно так: да, ваш опыт весьма интересен. Но вы – академический институт, вы должны заниматься чистой наукой, если у вас получилось что-то инновационное, у вас это надо забрать, поскольку это несвойственная для вас деятельность. Все время приходится доказывать, что создавать генератор наукоемких проектов можно только на основе крупной научно-исследовательской организации. Мы не знаем, какую позицию займет новое ведомство – ФАНО. С нашей точки зрения, у людей, пришедших на работу в ФАНО, есть все возможности поддержать развитие Троицкого технопарка ФИАН, а также сделать его моделью для создания подобных образований в других научных организациях или кластерах научных организаций.

    Хотел бы привести пример противоречия, которое ФАНО могло бы помочь разрешить. ФИАН является управляющей организацией для Троицкого технопарка ФИАН, и доказал свою способность быть таковой. При этом Федерального закона о технопарках нет, сколько его не сочиняли – не сочинили. Но такой  закон есть в Москве, его приняла Мосгордума, однако по этому закону технопарк может функционировать только при наличии коммерческой управляющей компании. А ФИАН – это некоммерческая организация. Я, пожалуй, соглашусь с тем, что индустриальным парком надо управлять на коммерческой основе, но  категорически против того, чтобы при развитии научного технопарка ставить прибыль во главу угла. Да, наш технопарк функционирует на основе самоокупаемости, но не более того. Мы не ставим задачу максимизировать получаемые с компаний-резидентов суммы, ибо в этом случае быстро превратимся в завхоза, который старается подороже «продать» свои помещения кому попало. При коммерческом подходе некоторые объекты, которые на бумаге именуются объектами инновационной инфраструктуры, в реальности оказываются коттеджными поселками.

    - Несколько слов про будущее, как вы его видите.

    – Троицк – это наукоград, здесь работает восемь институтов Российской академии наук. И в каждом много интересных разработок – и в Институте физики высоких давлений РАН, и в Институте спектроскопии РАН, и у других. Мы предложили им: давайте создадим технопарк Троицкого научного центра, где базой будет Троицкий технопарк ФИАНа, с учетом его достижений в организационном и методическом плане. Это стало бы идеальной комбинацией: территориальный, может быть т.н. распределенный, технопарк в наукоемком комплексе с трансформацией результатов фундаментальных исследований в практическую плоскость. Все высказали заинтересованность, все согласны.

    В одиночку какой-то исследовательский институт, тем более – меньший по масштабу, чем ФИАН, – такой технопарк не потянет. Все-таки, ФИАН – крупнейший институт Академии, здесь большое число специалистов разного профиля проводят исследования разных направлений. Но, вполне возможно, кластеры институтов уже могут перенять практику ФИАН. И мы готовы тиражировать организационные и методические идеи, проводить семинары на базе Троицкого технопарка ФИАН, обмениваться опытом. В сущности, наш технопарк – сам по себе «стартап» в масштабах завтрашней экономики страны, некий зародыш новой фазы передачи технологий из сектора науки в сектор промышленности, разработки и внедрения новых технических решений. Повторяю: в отсутствие прикладной науки сегодня уже бессмысленно воспроизводить маршрут прошлого века, нужен новый опыт, новые организационные, научные, коммерческие формы, причем в новой их связке, которой раньше не было. И наш технопарк стал опытным полигоном нахождения этих решений.

    Но! Возникнет главный вопрос – а кому это надо?

    Вспомним красноречивый грустный пример недавней истории – Зеленоград. Казалось бы, все было сделано – создана инфраструктура, отличные институты, высшее учебное заведение, которые готовили кадры, приняли даже решение о строительстве второй очереди Зеленограда с выходом на научно-технический уровень продукции, какого на тот момент нигде в мире не было. И где все это? Что с этим сделали «эффективные менеджеры»? И что про это теперь знают их сегодняшние молодые преемники?

    Скажу главное: очень ценно, что Троицкий технопарк ФИАН вырос, встал на ноги, а ведь фактически он возник всего шесть  лет назад – в 2008 году.

Беседовал Сергей Шаракшанэ